Дул легкий ветерок, на деревьях начинали распускаться почки. Им с Адрианой было очень удобно в этой элегантной карете. Кучера на козлах перед ними и лакея, стоявшего на запятках позади, отличали строгие черные ливрей, а шляпы их были перевязаны ярко-красными лентами. Эту последнюю деталь туалета придумала Адриана, таким простым элементом придавая всему экипажу необычный вид, поскольку при выездах в свет вещи подобного рода имели важное значение.

— Я все еще никак не могу привыкнуть к вниманию со стороны леди Джерси, — щебетала Адриана, подставляя ветру свое очаровательное личико. — О ней говорят разное, но, по-моему, с нами она была очень мила.

— Возможно, ты права…

У Алисии имелось собственное мнение насчет того, что именно заставило леди Джерси быть с ними любезной; то же самое можно было сказать и о других пожилых леди, которые на балу у Уэверли, улучив удобный момент, подошли к ней, чтобы выразить свое восхищение Адрианой и пожелать им обеим всего самого лучшего. Скорее всего, леди Эмери и ее дорогая подруга леди Озбалдестон выполняли задание, и она даже знала, чье именно.

— О, вот и леди Каупер. — Адриана приветливо помахала рукой, а Алисия приказала кучеру остановиться рядом со стоявшей на обочине каретой ее светлости.

Эмилия, леди Каупер, была добродушной и обходительной женщиной; она с самого начала хорошо относилась к миссис Каррингтон и мисс Пивенси.

— Очень рада видеть вас обеих здесь, на свежем воздухе. Солнце сейчас показывается так редко, что надо использовать любую возможность насладиться хорошей погодой.

— Вы правы. — Адриана улыбнулась. — За один вечер больше чем на двух-трех балах побывать не успеешь, а ведь есть еще так много хороших людей, которых просто невозможно отыскать среди толпы гостей.

Глаза леди Каупер засияли:

— Особенно когда необходимо кое-что между собой выяснить. Однако эта маленькая неприятность, кажется, забывается так быстро, что об этом не стоит даже говорить.

Алисия и ее светлость обменялись многозначительными улыбками. Затем они минут пять поболтали о разных светских событиях, после чего попрощались, и экипаж поехал дальше.

Сначала, они отправились к леди Хантингдон, потом к леди Марчмонт и, наконец, к леди Элфингстон.

— Вам так идет этот цвет, моя дорогая! — Леди Элфингстон сквозь лорнет тщательно изучила темно-вишневое платье Алисии, а потом навела свой инструмент на светло-лимонный наряд Адрианы. — Я должна признать, что вы обе всегда находитесь на самом пике моды — и при этом никогда не заходите слишком далеко. Если бы кто-нибудь обратил на это внимание моей племянницы.

Алисия сразу поняла намек.

— А ваша племянница сейчас в Лондоне? Леди Элфингстон кивнула:

— Она будет сегодня вечером на рауте у леди Крэнборн. Я полагаю, вы обе тоже будете там сегодня?

Адриана хорошо знала свою роль; она искренне улыбнулась леди Элфингстон:

— Непременно будем. Я с радостью познакомлюсь с вашей племянницей, если представится такая возможность…

Леди Элфингстон просияла:

— Возможность я вам непременно устрою. Алисия благодарно посмотрела на нее:

— Будем с нетерпением этого ждать.

На этот раз Алисия осталась вполне довольна собой и своей сестрой: с помощью вот таких небольших военных хитростей в свете часто создавались весьма выгодные альянсы.

Вскоре они попрощались с леди Элфингстон и уехали. По дороге Алисия неожиданно приказала кучеру возвращаться на Уэйвертон-стрит. Адриана вопросительно посмотрела на нее, однако Алисия, откинувшись на сиденье, лишь пробормотала:

— На сегодня с меня довольно.

К этому суровому приговору Адриана отнеслась с веселой беспечностью, Алисия же не проронила ни слова об истинной причине своего решения — она не хотела обременять Адриану своими проблемами. Карета катилась по тенистому парку, в котором повсюду стояли экипажи светских дам, так что сестрам постоянно приходилось раскланиваться с многочисленными знакомыми, число которых за последнее время выросло в несколько раз.

Впереди показались ворота парка; карета выехала на улицу, где уже не нужно было отвечать на приветствия окружающих, и Алисия вновь вернулась к своим невеселым мыслям. Она все время спрашивала себя — а как бы свет отнесся к ним, если бы узнал правду? Эта мысль постоянно крутилась у нее в мозгу. Лорд Торрингтон вступил с ними в союз; значит, если бы ее тайна раскрылась, он неизбежно оказался бы вовлеченным в скандал. Соучастие в преступлении — это как раз то, что всегда любит смаковать светское общество.

Наконец экипаж, покачиваясь, остановился. Лакей подал руку, и Алисия сошла на тротуар. Нет, она не ошиблась в своих чувствах, но ведь виконт не был близким ей человеком и никак от нее не зависел. Так почему же тогда она испытывала к нему столь явное, столь сильное влечение?

Алисия медленно вошла в дом вслед за Адрианой, которая сразу же обернулась, чтобы взять у сестры зонт.

— Я отнесу зонты в гостиную и подумаю о новом эскизе — это что-то похожее на французский жакет. Хочу поскорее набросать его, пока он не улетучился у меня из головы.

Шурша юбками, Адриана упорхнула в гостиную, в то время как Алисия продолжала стоять в холле. Внезапно она услышала звук шагов на лестнице. Никаких сомнений не было: сверху неторопливой элегантной походкой спускался Тони, лорд Торрингтон. Наблюдая за спокойным выражением его лица, никак не вязавшимся с напряженным, пристальным взглядом, она поняла, что не может сдержать внезапного прилива чувств и как-то неожиданно возникшего ощущения счастья. Похоже, дела ее были совсем плохи.

Тони, взмахнув рукой, указал наверх:

— Я был там с вашими братьями.

Спустившись по лестнице, он подошел ближе и остановился прямо напротив Алисии, глядя ей в глаза лукавым и немного насмешливым взглядом, затем наклонился к ней и, прежде чем она успела что-либо сообразить, нежно поцеловал ее в губы нужное вами поговорить. — Оглядевшись вокруг, виконт указал на гостиную первого этажа. — Мы можем пройти туда?

Алисия оглянулась, губы ее чуть задрожали.

— Да. Если только…

Неужели мальчишки проболтались и рассказали ему больше, чем следовало? Алисия запаниковала и стала лихорадочно соображать, как ей быть дальше. Включив все свои защитные рефлексы, она прошла на другой конец холла, едва не задев столь неожиданно появившегося гостя. Как бы она ни относилась к нему, ей не следует забывать, что живой виконт, если узнает правду, может для нее самой и для всей ее семьи представлять не меньшую угрозу, чем мертвый Раскин.

Открыв дверь. Тони подождал, пока она войдет, и, пройдя следом, огляделся. Комната была обставлена довольно изящно. Первым, что бросилось ему в глаза, были два высоких окна, выходившие на улицу. При этом он не заметил ничего, что напоминало бы о ее семье — ни на каминной полке, ни на столиках, стоявших между двумя шезлонгами и мягкими креслами.

Алисия остановилась посреди комнаты, пол которой был устлан пестрым турецким ковром, и, сложив руки на груди, приподняв голову, посмотрела ему в лицо.

— Слуг у вас вообще-то маловато, — каким-то странным голосом произнес виконт.

Он не знал, что именно она ожидала от него услышать, но отреагировала весьма неуверенно: она заморгала и нахмурилась. Если бы он сказал ей, что ему доставляло огромное удовольствие постоянно сбивать ее с толку и приводить в полное замешательство, она, конечно же, возмутилась бы; однако такие моменты говорили ему о ее ранимости и чистоте, что не могло не вызывать у него определенного удовлетворения.

— Слуг? — Алисия покачала головой. — Ну, у нас есть Дженкинс…

— Всего один слуга на такой большой дом и на такую большую семью?

Он подошел ближе, и она приподняла голову еще выше.

— Мы никогда не нуждались в большом числе слуг, потому что… Потому что нам и этого вполне достаточно! Остановившись напротив нее, Тони внимательно посмотрел ей в глаза.

— Смею заметить, я очень обеспокоен.

— Чем же?